История быта и искусств

Еще одно раннее полотно работы Фрэнка Бухсера 1857 года, также призывает провести чудесный день. На нем изображены два мальчика, курящие и бездельничающие в тени, предположительно на юге США.

За ним следует первая из «прерафаэлитских» версий «блаженной лени», полотно Уильяма Холмана Ханта, над которым он работал несколько лет. Это первый холст, следующий позднее установившейся модели: одна красивая женщина в расслабленной позе, задумчиво смотрящая вдаль. Мы видим богато одетую даму, туалету которой художник уделил особое внимание, видим ее отражение в зеркале и замечаем обручальное кольцо на сплетенных пальцах.

За три года до того, как Хант завершил ретушь своей картины, Уильям Куиллер-Орчардсон завершил свою. Его девушка в строгом черном платье полулежит на кушетке, она отложила книгу и задумчиво смотрит в невидимое окно, не заметив японский веер, соскользнувший на ковер.

Вскоре после этого, в 1877 году, Огюст Тульмуш написал свою версию «Dolce far niente». На коленях изображенной красавицы - открытая книга, её мысли улетели вдаль, и она безучастно взирает на зрителя.

В свою очередь, Джон Уильям Уотерхаус создаёт две разные работы под названием «Dolce Far Niente». Первая, известная также как «Белый веер», имеет более классическую обстановку, с подвесной масляной лампой справа, перьевым веером и коврами вместо дивана. Чтобы чем-то себя занять дама играет с веером, выдергивая из него перья и наблюдая за их полетом. Мы не видим ее лица и можем лишь догадываться, что она чувствует, но сама поза и занятие приглашают насладиться чудесным солнечным днем.

Вторая картина Уотерхауса формально классическая римская. Женщина полулежит среди голубей и сорванных цветов, с веером из павлиньих перьев, на мятой простыне и леопардовой шкуре, словно в тихом покое.

Всего пару лет спустя (в 1882 году) Чарльз Эдвард Перуджини первым применил новую формулу для своей интерпретации «Dolce far niente», изображая двух красивых женщин в своем сладком ничегонеделании. Они заманивают улитку кусочком листа, пытаясь скоротать время за этим занятием.

Позднее, в 1885 году, Фредерик Артур Бриджмен создает более оригинальную интерпретацию праздной лени. Его красавица играет со своими волосами, дремлет с полузакрытыми глазами на мягких подушках в полутени сада, погружая зрителя в состояние блаженной полуденной истомы.

В том же году Валентин Принсеп изобразил девушку в состоянии «Сладкого покоя» в летнем саду, уставшую от чтения, которую сморил сон в гамаке. Она все еще держит японский зонтик, но раскрытая книга уже выпала из рук.

Однако, самым преданным художником «Dolce Far Niente» был Джон Уильям Годвард, который создал как минимум три разных версии, начиная с 1897 года. Он возвращается к классической римской обстановке, изображая куртизанку на тигровой шкуре и в полупрозрачном платье.

Семь лет спустя его одинокая красавица, более скромно одетая, свернувшись в позе эмбриона, отдыхает у пруда с рыбками в Помпеях.

Третий вариант сладкой лени – красавица в ярком платье, отдыхающая в саду на средиземноморской вилле. Леопардовая шкура, небрежно брошенная на мраморный парапет, отдает дань моде тех лет.

Разбивает этот ряд эстетической живописи, почти лишённой сюжета или символов, изображающей просто красивую одинокую женщину в покое, и возвращает нас к «Dolce far niente» неаполитанцев Винтерхальтера этюд Джона Сингера Сарджента 1907 года. На полотне снова изображены юноши и девушки, играющие в шахматы у ручья и облаченные в восточные одежды. Это не просто красивая картинка и искусство ради искусства, это возвращение к сюжету и движению.

Так обычно и заканчивается блаженная лень, как сон, прогоняемый пробуждением.

Нет, подождите! Не может быть! Кажется, все было иначе, и не наша героиня повинна в смерти возлюбленного. Итак, звали ее Лизабетта. Жила она по-прежнему на Сицилии, но в прибрежном городе Мессине, и увидев прекрасного Лоренцо, она влюбилась. Юноша также ответил ей взаимностью. Никаких страшных тайн он от любимой не скрывал. И это разгневанные братья девушки умертвили Лоренцо. Юноша приснился своей любимой и рассказал о преступлении. Безутешная Лизабетта, испросив разрешения у братьев выйти из дома, бросилась на поиски тела и не в силах расстаться с возлюбленным, взяла с собой его голову. Вернувшись домой, спрятала ее в цветочный горшок с базиликом. Каждый день растение орошалось горькими слезами бедной девушки, а лик любимого возникал на вазе только в ее воображении. Эту историю рассказал в XIV веке Боккаччо в своем Декамероне, когда память о тех событиях была еще свежа, и легенда о двух сицилийских возлюбленных передавалась из уст в уста.

Декамерон, История Лизабетты и Лоренцо, День 4, новелла 5 с 05:34.

https://youtu.be/dOuzMdSuFjc?si=LZBDHfZCDw7uRxI4

История на итальянском

https://youtu.be/_TUZ1dhQNRE?si=MCSIVNynx7yHxil1

Правдивее ли рассказ Боккаччо? Слышал ли он на самом деле историю о сицилийском мавре? Была ли изначальная история приукрашена и романтизирована ради развлечения флорентийцев, укрывшихся загородом от чумы, бушевавшей в то время в Тоскане?

Так или иначе, но именно в память о двух влюбленных на Сицилии появились своеобразные керамические вазы для цветов в форме человеческой головы - teste di moro (головы мавров), тысячелетняя традиция создания которых сохранилась и сегодня. Обычно они парные: головы юноши и девушки, в тюрбане или с короной, с венком из фруктов.

Значит, правдивее легенда о мавре? 🤔 Хотя, рассказывают обычно обе версии, а за века существования teste di moro изображали их и в облике мавров, и в обличии европейцев. Они популярны и по сей день, украшают собой дома и сады многих итальянцев.

Но вернемся на Сицилию и познакомимся с еще одним персонажем нашей истории. В городке  Калтаджироне расположился небольшой магазинчик гончара Besnik Harizaj.

Наш новый герой - профессор искусств родом из Албании, который в девяностые годы прошлого века был вынужден оставить преподавание в университете родной страны, перебраться на Сицилию и начать все с нуля. Сегодня это признанный мастер своего дела, который уникальным талантом скульптора превратил ремесло создания teste di moro в искусство, продолжая в глине и бережно сохраняя историю двух далеких влюбленных.

Но вдохновение мастера на этом не остановилось, и сегодня мы можем увидеть вазы с лицами знаменитых итальянцев.

Угадаете, кто из известных итальянцев вдохновил на создание этой головы-вазы?

Мэри Слессор (1848 — 1915) — уроженка Шотландии, из бедной рабочей семьи. С одиннадцати лет Мэри работала на ткацкой фабрике на полставки, посещая школу на предприятии, с четырнадцати — на полную ставку. Семья была соблюдающими пресвитарианами. Когда Мэри узнала о смерти знаменитого Давида Ливингстона, она решила пойти по его стопам. Работала в Калабаре (современная Нигерия), жила среди народа эфик. Мэри выучила местный язык, учила детей и лечила местных жителей. У эфик повсеместно практиковалось убийство новорождённых близнецов***. Считалось, что это злой дух вступил в связь с матерью и зачал одного из детей. А так как какого именно ребёнка зачал злой дух определить не могли, то убивали обоих (мы про это читали у Чинуа Ачебе), а мать в лучшем случае изгоняли. Мэри укрывала детей на территории миссии, где возник настоящий детдом. Она удочерила одну из спасённых девочек (когда Мэри нашла их в буше, её брат-близнец был уже мёртв). Мэри прожила в Африке тридцать лет с небольшими перерывами. Под её влияниям эфик постепенно перестали убивать близнецов, а также и предлагать обвиняемым на суде выпить яду в качестве проверки на невиновность (если яд действовал, человек признавался «виновным» посмертно).

Слессор добилась разрешения отправиться вверх по реке в район Окойонг (там до её приезда убили двух мужчин-миссионеров). Со временем Мэри удалось наладить хорошие отношения с жителями Окойонга. В знак уважения от местных жителей получила прозвище Обонгавон Окойонг (на языке эфик «Королева Окойонга»). В 1895 г. она инициировала создание в г. Калабар учебного заведения, где изучались домоводство, садоводство, пошивочное, столярное, кузнечное, пекарское дело и другие дисциплины. Школа существует до сих пор.

Ещё во время своей первой поездки в Африку Мэри заразилась малярией, и всю оставшуюся жизнь страдала от частых приступов лихорадки. После особенно длительного приступа в 1914 году Мэри Слэссор умерла в окружении своих приёмных детей. Британские колониальные власти устроили ей торжественные государственные похороны в Калабаре.

*** Мы помним, что в соседнем Бенине рождение близнецов — это благо родителям и всем потомкам. Но это не страновая особенность, у нигерийского народа йоруба близнецы тоже счастье и радость.